Неточные совпадения
— Нет, сердце говорит, но вы
подумайте: вы,
мужчины, имеете виды на девушку, вы ездите в дом, вы сближаетесь, высматриваете, выжидаете, найдете ли вы то, что вы любите, и потом, когда вы убеждены, что любите, вы делаете предложение…
Она без ужаса не могла
подумать, куда в таких случаях ездили
мужчины.
— Как не
думала? Если б я была
мужчина, я бы не могла любить никого, после того как узнала вас. Я только не понимаю, как он мог в угоду матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него не было сердца.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым
мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения
мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала
думать о нем.
Она счастлива, делает счастье другого человека и не забита, как я, а верно так же, как всегда, свежа, умна, открыта ко всему»,
думала Дарья Александровна, и плутовская улыбка морщила ее губы, в особенности потому, что,
думая о романе Анны, параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман с воображаемым собирательным
мужчиной, который был влюблен в нее.
— Я часто
думаю, что
мужчины не понимают того, что неблагородно, а всегда говорят об этом, — сказала Анна, не отвечая ему. — Я давно хотела сказать вам, — прибавила она и, перейдя несколько шагов, села у углового стола с альбомами.
— Не хочешь? Ну, как хочешь! Я
думал, что ты
мужчина, а ты еще ребенок: рано тебе ездить верхом…
Вы не так понимаете; я даже
думал, что если уж принято, что женщина равна
мужчине во всем, даже в силе (что уже утверждают), то, стало быть, и тут должно быть равенство.
Кабанов. Да не разлюбил; а с этакой-то неволи от какой хочешь красавицы жены убежишь! Ты
подумай то: какой ни на есть, а я все-таки
мужчина, всю-то жизнь вот этак жить, как ты видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне?
Идти под руку с ней было неудобно: трудно соразмерять свои шаги с ее, она толкала бедром.
Мужчины оглядывались на нее, это раздражало Самгина. Он, вспомнив волнение, испытанное им вчера, когда он читал ее письмо,
подумал...
Но,
думая так, он в то же время ощущал гордость собою: из всех знакомых ей
мужчин она выбрала именно его. Эту гордость еще более усиливали ее любопытствующие ласки и горячие, наивные до бесстыдства слова.
«Макаров утверждает, что отношения с женщиной требуют неограниченной искренности со стороны
мужчины», —
думал он, отвернувшись к стене, закрыв глаза, и не мог представить себе, как это можно быть неограниченно искренним с Дуняшей, Варварой. Единственная женщина, с которой он был более откровенным, чем с другими, это — Никонова, но это потому, что она никогда, ни о чем не выспрашивала.
«Я стал слишком мягок с нею, и вот она уже небрежна со мною. Необходимо быть строже. Необходимо овладеть ею с такою полнотой, чтоб всегда и в любую минуту настраивать ее созвучно моим желаниям. Надо научиться понимать все, что она
думает и чувствует, не расспрашивая ее.
Мужчина должен поглощать женщину так, чтоб все тайные думы и ощущения ее полностью передавались ему».
— В ту пору
мужчина качался предо мною страшновато и двуестественно, то — плоть, то — дух. Говорила я, как все, — обыкновенное, а
думала необыкновенно и выразить словами настоящие думы мои не могла…
— Да, — тут многое от церкви, по вопросу об отношении полов все вообще
мужчины мыслят более или менее церковно. Автор — умный враг и — прав, когда он говорит о «не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я
думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она является первопричиной и возбудителем культуры, он, конечно, не мог.
— Нет, ей-богу, ты
подумай, — лежит
мужчина в постели с женой и упрекает ее, зачем она французской революцией не интересуется! Там была какая-то мадам, которая интересовалась, так ей за это голову отрубили, — хорошенькая карьера, а? Тогда такая парижская мода была — головы рубить, а он все их сосчитал и рассказывает, рассказывает… Мне казалось, что он меня хочет запугать этой… головорубкой, как ее?
На Марсовом поле Самгин отстал от спутников и через несколько минут вышел на Невский. Здесь было и теплее и все знакомо, понятно. Над сплошными вереницами людей плыл, хотя и возбужденный, но мягкий, точно как будто праздничный говор. Люди шли в сторону Дворцовой площади, было много солидных, прилично, даже богато одетых
мужчин, дам. Это несколько удивило Самгина; он
подумал...
Редко слышал он возгласы восторга, а если они раздавались, то чаще всего из уст женщин пред витринами текстильщиков и посудников, парфюмеров, ювелиров и меховщиков. Впрочем, можно было
думать, что большинство людей немело от обилия впечатлений. Но иногда Климу казалось, что только похвалы женщин звучат искренней радостью, а в суждениях
мужчин неудачно скрыта зависть. Он даже
подумал, что, быть может, Макаров прав: женщина лучше
мужчины понимает, что все в мире — для нее.
От скуки Самгин сосчитал публику:
мужчин оказалось двадцать три, женщин — девять. Толстая, большеглазая, в дорогой шубе и в шляпке, отделанной стеклярусом, была похожа на актрису в роли одной из бесчисленных купчих Островского. Затем, сосчитав, что троих судят более двадцати человек, Самгин
подумал, что это очень дорогая процедура.
«Вот и я привлечен к отбыванию тюремной повинности», —
думал он, чувствуя себя немножко героем и не сомневаясь, что арест этот — ошибка, в чем его убеждало и поведение товарища прокурора. Шли переулками, в одном из них, шагов на пять впереди Самгина, открылась дверь крыльца, на улицу вышла женщина в широкой шляпе, сером пальто, невидимый
мужчина, закрывая дверь, сказал...
Крылатая женщина в белом поет циничные песенки, соблазнительно покачивается, возбуждая, разжигая чувственность
мужчин, и заметно, что женщины тоже возбуждаются, поводят плечами; кажется, что по спинам их пробегает судорога вожделения. Нельзя представить, что и как могут
думать и
думают ли эти отцы, матери о студентах, которых предположено отдавать в солдаты, о России, в которой кружатся, все размножаясь, люди, настроенные революционно, и потомок удельных князей одобрительно говорит о бомбе анархиста.
—
Подумай: половина женщин и
мужчин земного шара в эти минуты любят друг друга, как мы с тобой, сотни тысяч рождаются для любви, сотни тысяч умирают, отлюбив. Милый, неожиданный…
— Я
думаю, что отношения
мужчин и женщин вообще — не добро. Они — неизбежны, но добра в них нет. Дети? И ты, и я были детьми, но я все еще не могу понять: зачем нужны оба мы?
Красавина. Сверх границ. Одних только денег и билетов мы две считали-считали, счесть не могли, так и бросили. Да я так
думаю, что не то что нам, бабам, а и
мужчинам, если двух хороших взять, и то не счесть!
— Еще бы вы не верили! Перед вами сумасшедший, зараженный страстью! В глазах моих вы видите, я
думаю, себя, как в зеркале. Притом вам двадцать лет: посмотрите на себя: может ли
мужчина, встретя вас, не заплатить вам дань удивления… хотя взглядом? А знать вас, слушать, глядеть на вас подолгу, любить — о, да тут с ума сойдешь! А вы так ровны, покойны; и если пройдут сутки, двое и я не услышу от вас «люблю…», здесь начинается тревога…
— В чем? А вот в чем! — говорила она, указывая на него, на себя, на окружавшее их уединение. — Разве это не счастье, разве я жила когда-нибудь так? Прежде я не просидела бы здесь и четверти часа одна, без книги, без музыки, между этими деревьями. Говорить с
мужчиной, кроме Андрея Иваныча, мне было скучно, не о чем: я все
думала, как бы остаться одной… А теперь… и молчать вдвоем весело!
«Молодец, красивый
мужчина: но какая простота… чтоб не сказать больше… во взгляде, в манерах! Ужели он — герой Веры!..» —
думал Райский, глядя на него и с любопытством ожидая, что покажет дальнейшее наблюдение.
Вон и другие тоже скучают: Савич не знает, будет ли уголь, позволят ли рубить дрова, пустят ли на берег освежиться людям? Барон насупился,
думая, удастся ли ему… хоть увидеть женщин. Он уж глазел на все японские лодки, ища между этими голыми телами не такое красное и жесткое, как у гребцов. Косы и кофты
мужчин вводили его иногда в печальное заблуждение…
Все жили только для себя, для своего удовольствия, и все слова о Боге и добре были обман. Если же когда поднимались вопросы о том, зачем на свете всё устроено так дурно, что все делают друг другу зло и все страдают, надо было не
думать об этом. Станет скучно — покурила или выпила или, что лучше всего, полюбилась с
мужчиной, и пройдет.
Но сама она не подходила. Она ждала Клару и никак не
думала, что этот
мужчина к ней.
— О, это пустяки. Все
мужчины обыкновенно так говорят, а потом преспокойнейшим образом и женятся. Вы не
думайте, что я хотела что-нибудь выпытать о вас, — нет, я от души радуюсь вашему счастью, и только. Обыкновенно завидуют тому, чего самим недостает, — так и я… Муж от меня бежит и развлекается на стороне, а мне остается только радоваться чужому счастью.
«Недаром Костя ушел из этого дома», — не раз
думала девушка в своем одиночестве и даже завидовала брату, который в качестве
мужчины мог обставить себя по собственному желанию, то есть разом и безнаказанно стряхнуть с себя все обветшалые предания раскольничьего дома.
— Ничего-с, — ответил мужской голос, хотя и вежливо, но прежде всего с настойчивым и твердым достоинством. Видимо, преобладал
мужчина, а заигрывала женщина. «
Мужчина — это, кажется, Смердяков, —
подумал Алеша, — по крайней мере по голосу, а дама — это, верно, хозяйки здешнего домика дочь, которая из Москвы приехала, платье со шлейфом носит и за супом к Марфе Игнатьевне ходит…»
Читатель не ограничивается такими легкими заключениями, — ведь у
мужчины мыслительная способность и от природы сильнее, да и развита гораздо больше, чем у женщины; он говорит, — читательница тоже, вероятно,
думает это, но не считает нужным говорить, и потому я не имею основания спорить с нею, — читатель говорит: «я знаю, что этот застрелившийся господин не застрелился».
Это, мой милый, должно бы быть очень обидно для женщин; это значит, что их не считают такими же людьми,
думают, что
мужчина не может унизить своего достоинства перед женщиною, что она настолько ниже его, что, сколько он ни унижайся перед нею, он все не ровный ей, а гораздо выше ее.
«Кто вы такой, г. президент? — пишет он в одной статье, говоря о Наполеоне, — скажите —
мужчина, женщина, гермафродит, зверь или рыба?» И мы все еще
думали, что такой журнал может держаться?
Высокий плешивый
мужчина, он отличался чрезвычайной нечистоплотностью и хвастался своим знанием агрономии; я
думаю, что отец мой именно поэтому его и взял.
Харитина как-то сразу оживилась и бойко принялась собирать все необходимое. Она когда-то умела так мило хлопотать, когда была и молода, и красива, и счастлива. Прасковья Ивановна следила за ней улыбающимися глазами и
думала: вот отчаянная эта Харитина, как увидела посторонних
мужчин, так и запрыгала брынскою козой.
Мы всегда были в этом отношении свободнее западных людей, и мы
думали, что вопрос о любви между
мужчиной и женщиной есть вопрос личности и не касается общества.
При распределении вовсе не
думают о сельскохозяйственной колонии, и потому на Сахалине, как я уже говорил, женщины распределены по округам крайне неравномерно, и притом чем хуже округ, чем меньше надежды на успехи колонизации, тем больше в нем женщин: в худшем, Александровском, на 100
мужчин приходится 69 женщин, в среднем, Тымовском — 47, и в лучшем, Корсаковском — только 36.
Мужчины не так туги, как бабы, но и они дают ответ не сразу, а
подумав и поговорив.
Марья терпеливо выслушала ворчанье и попреки старухи, а сама
думала только одно: как это баушка не поймет, что если молодые девки выскакивают замуж без хлопот, так ей надо самой позаботиться о своей голове. Не на кого больше-то надеяться… Голова у Марьи так и кружилась, даже дух захватывало. Не из важных женихов машинист Семеныч, а все-таки
мужчина… Хорошо баушке Лукерье теперь бобы-то разводить, когда свой век изжила… Тятенька Родион Потапыч такой же: только про себя и знают.
Насвистывая свой опереточный мотив и барабаня пальцами по оконному стеклу, он
думал в таком порядке: почему женщина всегда изящнее
мужчины и где тайна этой неотразимой женской прелести?
— Это под Горюном проклятый солдат ему подвел девку, — объясняла Парасковья Ивановна, знавшая решительно все, не выходя из комнаты. — Выискался пес… А еще как тосковал-то Самойло Евтихыч, вчуже жаль, а тут вон на какое художество повернул. Верь им,
мужчинам, после этого. С Анфисой-то Егоровной душа в душу всю жизнь прожил, а тут сразу обернул на другое… Все мужики-то, видно, на одну колодку. Я вот про своего Ефима Андреича так же
думаю: помри я, и…
…Я так высоко перед собой, то есть перед
мужчиной, ставлю женщину, что никогда не позволю себе
думать, чтоб она могла быть виновата. Это изящное создание всеми обречено на жертвы, а я в этом случае хочу быть исключением. Поклоняюсь ей и буду поклоняться. Это не слова, а глубокое убеждение, в котором все сильнее и сильнее убеждаюсь…
О новобрачной паре говорят разно. Женни утомлена и задумчива.
Мужчины находят ее красавицей, женщины говорят, что она тонирует. Из дам ласковее всех к ней madame Зарницына, и Женни это чувствует, но она действительно чересчур рассеянна; ей припоминается и Лиза, и лицо, отсутствие которого здесь в настоящую минуту очень заметно. Женни
думает об умершей матери.
— А то у меня был один учитель. Он какую-то арифметику учил, я не помню, какую. Он меня все время заставлял
думать, что будто бы я
мужчина, а он женщина, и чтобы я его… насильно… И какой дурак! Представьте себе, девушки, он все время кричал: «Я твоя! Я вся твоя! Возьми меня! Возьми меня!»
Женька ждала его в маленьком скверике, приютившемся между церковью и набережной и состоявшем из десятка жалких тополей. На ней было серое цельное выходное платье, простая круглая соломенная шляпа с черной ленточкой. «А все-таки, хоть и скромно оделась, —
подумал Платонов, глядя на нее издали своими привычно прищуренными глазами, — а все-таки каждый
мужчина пройдет мимо, посмотрит и непременно три-четыре раза оглянется: сразу почувствует особенный тон».
— Тоже и товарища привели! — нечего сказать! — заговорила Тамара насмешливо и сердито. — Я
думала, он в самом деле
мужчина, а это девчонка какая-то! Скажите, пожалуйста, жалко ему свою невинность потерять. Тоже нашел сокровище! Да возьми назад, возьми свои два рубля! — закричала она вдруг на Петрова и швырнула на стол две монеты. — Все равно отдашь их горняшке какой-нибудь! А то на перчатки себе прибереги, суслик!
«Я падаю нравственно и умственно! —
думал иногда он с ужасом. — Недаром же я где-то читал или от кого-то слышал, что связь культурного человека с малоинтеллигентной женщиной никогда не поднимет ее до уровня
мужчины, а наоборот, его пригнет и опустит до умственного и нравственного кругозора женщины».